Индонезийские специалисты, завершив расследование катастрофы новейшего российского пассажирского самолета Sukhoi Superjet-100 (SSJ-100), начали согласовывать его итоги с заинтересованными сторонами. Россия первой расписалась в вине экипажа: соответствующий протокол, где причиной крушения назван именно человеческий фактор, подписали накануне замминистра промышленности и торговли Юрий Слюсарь и его коллеги.

Это была простая формальность - в мае представители Минпрома уже подписывали абсолютно идентичный документ. Разница лишь в "статусе" - тогда протокол был промежуточным, теперь же он - окончательный. Впрочем, как указывает в среду "Коммерсант", еще остается главная интрига расследования, и разрешится она, вероятно, не раньше октября. К этому сроку протокол должны согласовать с производителями двигателей SSJ-100 и его навигационных систем, которые находятся, соответственно, во Франции и США.

Слюсарь еще перед вылетом в Индонезию 12 сентября заявил, что до публикации официального отчета говорить о причинах крушения суперлайнера некорректно, но одно можно утверждать уже сегодня: до столкновения с горой самолет был исправен. "К самолету ни у нас, ни у индонезийцев вопросов нет. В любом случае причина катастрофы - это человеческий фактор", - подчеркнул тогда замминистра.

Интрига же в том, попадут ли в окончательный отчет индонезийских специалистов доводы российской стороны, которая не исключает вины индонезийского диспетчера. По их версии, диспетчер необоснованно разрешил экипажу SSJ-100 снизиться до опасной высоты 6 тысяч футов (1800 метров), а затем из-за большой занятости не отследил роковой разворот лайнера в сторону гор.

Российские эксперты, официально не участвующие в расследовании, признают, что Национальный комитет по безопасности на транспорте Индонезии, согласно международным правилам, может включить их доводы в свой отчет или проигнорировать их без объяснения причин. Как поступит комитет - станет ясно из текста окончательного отчета, который будет опубликован после согласования со всеми сторонами в конце октября.

Вместе с тем еще в июне индонезийская сторона недвусмысленно дала понять, что российский экипаж SSJ-100 был недостаточно подготовлен к полетам в горной местности. Российские эксперты тогда не согласились с тем, что ответственность за катастрофу списывают исключительно на пилотов, не учитывая действий диспетчера. Таким образом, главным предметом дискуссий между Индонезией и Россией все это время остаются не причины крушения, а способствовавшие трагедии факторы.

"Эффект зеркала": опытнейший пилот спутал направление

Sukhoi Superjet 100 (бортовой номер 97004), совершавший 9 мая показательный полет в Джакарте, врезался в практически отвесный склон горы Салак. На борту находилось 45 человек: 8 россиян и 37 граждан 4 стран. Все они погибли. Полет в Джакарте проходил в рамках рекламного тура SSJ-100 по Азии. До Индонезии новейший российский суперлайнер побывал в Казахстане, Пакистане и Мьянме.

Командиром экипажа во время рокового полета в Джакарте был российский летчик Александр Яблонцев. Его коллеги рассказывали СМИ, что он был опытнейшим и работу системы заблаговременного предупреждения об опасном сближении с препятствием, установленную на SSJ-100, лично испытывал на Северном Кавказе. В Индонезии же пилот не поверил системе и вместо того, чтобы набрать высоту, снизился.

Коллеги погибшего Яблонцева утверждают, что его решение о снижении в принципе не было столь уж рискованным маневром. Дело в том, что демонстрационный полет SSJ, закончившийся гибелью 45 человек, был вторым, первый же прошел благополучно. Тогда самолет, вылетев с аэродрома Халим, прошел нечто вроде овала против часовой стрелки. Во второй раз тот же маршрут выполнялся по часовой стрелке из-за изменившегося ветра - то есть, стал "зеркальной" копией первого.

При этом Александр Яблонцев решил на дальней от аэропорта точке сделать не разворот, а дополнительный круг, на котором снизиться до 6 тысяч футов, "выиграв" таким образом и высоту для последующей более комфортной посадки, и общее время полета. Однако, выходя из этого дополнительного круга, пилот, видимо, ошибся: вместо того, чтобы задать направление на север, обратно к аэродрому, направил лайнер на юг - к горе Салак.

Система несколько раз предупредила об опасности, но Яблонцев, уверенный, что движется над равниной к аэропорту, не поверил сигналам и даже проигнорировал собственные пометки в руководстве по летной эксплуатации на SSJ, где после испытаний на Кавказе от руки вписал, что при срабатывании сигнализации следует "незамедлительно начать набор высоты".

Скорее всего, неладное летчик заподозрил лишь перед самым ударом о склон. Как известно из расшифровки одного из "черных ящиков" самолета, за секунды до катастрофы Яблонцев, бывший до этого совершенно спокойным, с ужасом воскликнул: "Господи, что это!?" Это были его последние слова.

За лайнером следил диспетчер международного аэропорта Джакарты. Но в тот день он принял большое количество международных и внутренних рейсов, поэтому на Superjet просто не было ни сил, ни времени. Кроме того, как указывали российские специалисты, установленное в Джакарте оборудование не позволяет заблаговременно отслеживать критические ситуации в воздухе.