Учитель Федор Кренько в свои 85 лет еще учит молодежь танцевать вальс
В Дубровыци
- уютном городке в
Ривненской области Украины
- его без преувеличения знают все. На
вопрос "Как там Федор Иванович?"
Вас никто не спросит
"А какой?" - Все знают,
о ком речь. И это не случайно - за более
50 лет руководства различными кружками
через его руки и сердце прошли десятки
тысяч учеников, иногда даже целыми
династиями. Его называют Дубровицким
уникумом, ведь мог одновременно вести
до десятка различных кружков -
танцевальный, хоровой, акробатики,
баянистов, радиоконструирования,
радиоэлектроники, фотодела,
кинодемонстратора. Его хватало для
всех: он был мудрым, но требовательным,
ученикам относился с неизменными
терпением и любовью, по-отечески
обращаясь к ним "сынок" или "дочь".
От Берлина до Харбина
Собственно, быть отцом он
научился еще в юности. Федор был старшим
среди своих девяти братьев и сестер,
поэтому, когда отца, Ивана Онуфриевича
Кренька, забрали на фронт, мама обняла
мальчика и сказала: "Будешь теперь
ты им за отца".
Ему тогда едва исполнилось четырнадцать.
Так ему и пришлось всю жизнь быть за
старшего - отец вернулся с фронта
контуженым
и в 1947-м умер.
В результате парень подрабатывал
в молочном магазине, спасая своих от
голода. А под занавес войны мобилизовали
и его. "Прошли мы сначала "учебку",
а в мае 1945-го нас посадили в вагоны и
повезли в Берлин, - рассказывает Федор
Иванович. - Но не довезли. Под Берлином
нас остановили. Мы долго стояли, а потом
нас вернули на Восток. Мы обрадовались,
думали - домой. А поезд ехал все, ехал,
пока не остановился в Манджурии. Так я
теперь говорю, что я прошел войну от
Берлина до Харбина. Наша бригада также
принимала участие в съемках фильма
"Разгром Японии".
С японской войны Федор
Иванович привез медали "За боевые
заслуги", "За победу над Японией".
А самое главное - именно здесь наиболее
полно раскрылись его таланты: здесь он
освоил фотодело, увлекся радиотехникой,
научился играть на баяне, начал танцевать
в армейском ансамбле.
Правда, все это появилось не
на пустом месте. Родители Федора были
очень музыкальными людьми: Иван
Онуфриевич хорошо играл на гармошке,
а Ева Корнеевна прекрасно пела. А уже
по танцам, то, как говорят, от Бога.
"Я за Польшу танцевал и
па-де игра, и польку, и краковяк, и танго.
Когда приходил на вечеринки, то девушки
хотели танцевать только со мной, хотя
я был маленьким, - улыбается Федор
Иванович. - А уже после 1939-го ходил на
"Просветительство", играл на
мандолине - нами руководил тогда дирижер
церковного хора Кубаевський. Так что
основа у меня была. А остальное
достигал сам".
"Слава Сталину, ЦК! Мы
закончили. Пока!"
Когда в начале 50-х Федор
Кренько демобилизовался (их, молодых,
после окончания войны еще несколько
лет оставили в армии "дослуживать"),
его сразу же пригласили в местную
семилетку учителем музыки и физкультуры.
Там он предложил новшества, которые
всем понравились, превратив обязательные
занятия на любимые. Первым новшеством
стала утренняя гимнастика под баян -
дети, которые до сих пор пытались
избежать разминки, теперь бегом летели
в школу.
Второй - кружок акробатики. Тогда было
очень модно на всевозможные праздники
выстраивать на сцене акробатические
пирамиды.
"Козырным
нашим номером была пятиярусная пирамида.
Мы слушали не столько музыку, сколько
команды Федора Ивановича: "Один, два,
три ...". И когда на "пять" наша
маленькая, Надя Коржик, ловко выбиралась
на гору и звонким голосом декламировала:
"Да здравствует товарищ Сталин,
Ворошилов и ЦК! Все, что знали, - показали.
До свидания. Пока "- зал взрывался
аплодисментами", - вспоминают
выпускники 1958 года.
В свободное время любил Федор
Иванович приходить в местный парк и
играть на баяне. Однажды его заметил
второй секретарь райкома партии и
пригласил к себе.
"Нам такие люди надо, -
заявил он. - Пойдете работать в Дом
культуры". "Но я работаю в школе",
- робко возразил Кренько. "Можете
работать, где хотите, а в Доме культуры
вы нужны", - ответили ему. И вскоре к
школьной нагрузке
добавились хоры при райбольнице,
райпотребсоюзу, гослесхозе. Попробовал
себя Федор Иванович и в театре - на его
постановке "Лымеривна" был такой
аншлаг, что зрители выломали дверь.
Параллельно с этим Федора
Ивановича стали приглашать и музыкальным
руководителем в детский сад, и во
Дворец
пионеров (позже - Дом школьника, Центр
внешкольного образования). Последний
со временем стал его вторым домом. Он
мог вести параллельно несколько
танцевальных групп (народных и бальных),
хор (были годы, когда на сцену выходили
вместе до 120 детей), музыку, технические
кружки.
"И ни разу он не опоздал,
не пошел на больничный. Сколько раз мы
говорили: "Может, побудьте дома",
а он в ответ: "А дети как?". У Федора
Ивановича учились не только дети, но и
мы - отношению к работе ", - говорит
тогдашний директор Дворца пионеров
Нина Лясковец.
Школа, искусство подарили
ему и знакомство с Ольгой Васильевной
- единственным большой любовью всей
его жизни.
"Она сама была родом из
Польши, их переселили в 1945-м в Чертков,
ей тогда было лет пять. А после окончания
музучилища ее направили на мое место
в Дубровицах. Еще пригрозили, что, если
не поедет, то заберут диплом. Такой я
ее впервые и увидел высокая, красивая,
с домрой, - вспоминает Федор Иванович.
- Она попросила меня подыгрывать детям
на уроках музыки. Сначала я ее побаивался.
А потом - влюбился. Мы 47 лет прожили душа
в душу. Она была Женщина с большой
буквы". Федор Иванович замолкает и
вдруг добавляет: "После ее смерти я
три года не брал в руки баян. И камеры
не касаюсь, хотя у меня их несколько.
Вот 14 апреля пошел пятый год, как я сам
... "
"Мне в жизни больше ничего
не надо"
О таких, как Федор Иванович,
сейчас говорят self-made-man - человек, который
сам себя создал. Он заочно окончил
Московский университет культуры, изучал
различные книги и журналы, выискивая
интересные для себя. Его называли
Дубровицким Вирским - он буквально
записывал в памяти постановки известного
коллектива, увиденные на сцене или по
телевизору, а затем передавал эти знания
ученикам - его воспитанники выполняли
сложные фигуры украинского гопака. А
один из учеников - Виталий Малафей -
сейчас танцует в труппе Ровенского
драмтеатра.
О Федоре Кренькев свое
время знали и в Киеве, и в Москве. Его
часто приглашали на различные семинары,
смотры художественной самодеятельности,
творческие конкурсы. И везде были
призовые места. А аппарат точечной
электросварки, изготовленный под его
руководством Олегом Позняком, получил
диплом ВДНХ в Москве. Кстати, Олег
продолжающий дело Федора Ивановича -
управляет техническими кружками в
Центре внешкольного образования. Дело
учителя продолжает и Калистрат Красько
- учитель Залузькои школы. А в том
памятном 1958-м восемь выпускников
поступили в Дубновского просветительского
техникума, чтобы стать такими же, как
учитель.
Не обходилось и без
неприятностей. Через увлечение
радиотехникой и фотоделом он был под
постоянным наблюдением КГБ.
"Однажды пришли, разбудили,
говорят, что мы засекли передатчик, он
у вас. А я им говорю, что если бы у меня
был передатчик, вы бы его не нашли
никогда. Потом выяснили, что в школе на
уроке физики учитель демонстрировал
возможности передатчика, - вспоминает
Федор Иванович. - В другой раз мои ребята
действительно смастерили передатчик,
а я на свой приемник засек их. Так и
пришел к ним с приемником в руках во
двор, говорю: вы что, в тюрьму захотели?
А еще был случай в Дубровицы, когда
кто-то фотоспособом сделал 50 рублей.
Пришли с КГБ в магазин, спрашивают: кто
тут у вас фотореактивов покупает? А им
сразу: Кренько".
Неоднократно обвиняли Федора
Ивановича и в национализме - и за глаза,
и так. Но не трогали. Или знали о врожденной
порядочности и ответственности Кренька,
или почитали
его как ветерана. Просто понимали, что
больше такого человека им не найти. А
отчеты в область тоже надо было передавать
регулярно.
В 2005 году, когда Дубровица
праздновала свое 1000-летие, Федору
Креньку было присвоено звание почетного
жителя города. Он и сейчас ни минуты не
сидит на месте: по-молодецки стройный
и подтянутый, ездит везде на велосипеде,
обеспечивает трансляцию богослужений
в церкви Рождества Богородицы, учит
молодежь танцевать вальс, помогает
всем, кто зовет на помощь.
"Я хотел передать детям
все, что имел и знал сам, и мне это
удалось. А больше мне в жизни ничего не
надо", - говорит он.