"Нападение Германии на Советский Союз 80 лет назад унесло жизни 27 млн человек. В России и странах Восточной Европы историческая память используется сегодня в политических целях, в то время как в Германии наблюдается огромный дефицит культуры памяти", – пишет немецкое издание Süddeutsche Zeitung (перевод Inopressa.ru).

"Вермахт перевозил советских военнопленных в открытых товарных вагонах. Когда поезда прибывали на место назначения, на рельсы выбрасывали сотни, тысячи трупов. Голод был политическим оружием. Пленники ели траву, кору, хвою. В лагерях на территории нынешней Белоруссии они письменно просили расстрелять их, пишет Тимоти Снайдер в книге "Кровавые земли": "Когда начался каннибализм, немцы трактовали это как результат низшего уровня развития советской цивилизации".

"В своей речи по случаю годовщины начала операции "Барбаросса" президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер подчеркнуто упомянул о преступлениях, совершенных против советских военнопленных. Три миллиона из них были убиты немцами; это одна из самых больших групп жертв нацистского правления, которой по сей день уделяется мало внимания", – отмечает журналистка Соня Цекри.

"Говоря об операции "Барбаросса" важно еще раз напомнить, что это была не война, а кампания по уничтожению, направленная на истребление целых государств, в частности, Советского Союза. Напомнить нужно и о том, что немецкое руководство рассчитывало, что в первую зиму от голода умрут 30 млн мирных жителей. Многим другим суждено было быть убитыми или порабощенными. Нужно помнить, что погибло 27 млн советских граждан, в одной только сегодняшней Белоруссии – каждый третий. Нельзя забывать о попавших в окружение городах – конечно, о Ленинграде, но также о Киеве и Харькове. Нужно помнить, что в глазах немецких преступников русские, белорусы, украинцы, а также ранее оккупированные поляки считались народами, не имеющими своей культуры, достойными презрения", – говорится в статье.

"Именно сейчас важно помнить об этом. Во времена все более ухудшающихся отношений между Германией и Россией нужно внимательно прислушиваться к каждому комментарию о России и "русских", чтобы понять, нет ли где-нибудь отголосков той идеологии и высокомерия. Тот факт, что президент Германии не посетит Минск или Москву в годовщину начала войны, возможно, политически оправдан. Но в историческом смысле принять это трудно", – пишет автор статьи.

"При этом очевидно, что культура памяти используется в политических целях, особенно в России, но также и в других странах Восточной Европы. Болгарский политолог Иван Крастев назвал это "взятием на вооружение памяти о войне": неприятие точки зрения правительства считается национальным предательством, преступлением. Кремль, пишет Крастев несколько преувеличенно, рассматривает любую критику в адрес Сталина как принижение заслуг и победы Красной Армии, а любые сомнения по поводу советской оккупации после 1945 года – как фашизм. Реакция некоторых восточноевропейских государств противоположна: "Всех, кто воевал с Советским Союзом – даже тех, кто был в союзе с нацистами – там превозносят как героев".

"На прошлой неделе на выступлении Штайнмайера в Германо-российском музее "Берлин-Карлсхорст" по случаю годовщины начала операции "Барбаросса" не присутствовали украинский посол и шесть его коллег. В этом месте якобы уделяется слишком много внимания российской истории, советские заслуги и страдания сводятся лишь к русским жертвам и русским героям – такая критика звучала и с другой стороны".

"С украинской или польской точки зрения это можно понять. Но Германии было бы целесообразно сосредоточиться, прежде всего, на недостатках собственной культуры памяти. Они огромны, причем не только в отношении российских жертв, хотя здесь особенно. Открытие Владимиром Путиным памятника блокаде Ленинграда в Яд ва-Шем было встречено в Германии почти насмешливыми комментариями. Столько помпезности, столько пафоса. Но дело в том, что признать это преступление на международном уровне следовало уже десятки лет назад", – указывает издание.

"Трагедия годовщины начала операции "Барбаросса", однако, заключается в другом. В том, что общий опыт и общие страдания не объединили страны, которые некогда разделили одну судьбу, став полями сражений, полями убийств, где совершали преступления немцы, возможно, нет ничего необычного, однако это прискорбно. Но и в этом отношении критика неуместна: немцы могли бы легко предотвратить все эти изгибы и повороты истории. Им просто не следовало вторгаться в страны Восточной Европы", – заключает Süddeutsche Zeitung.