"Глядя, как сторонники Дональда Трампа неистовствовали в Капитолии, было бы простительно предположить, что президент России наблюдает за развитием событий и радостно потирает руки. В конце концов, царящие хаос, неразбериха и разрушения можно рассматривать как кульминацию давних усилий Кремля по подрыву американской демократии. Но в Москве и среди сторонников Путина реакция была сдержанной, и государственные пропагандисты стремились придерживаться тонкой грани: воспользоваться прекрасной возможностью потроллить Америку, избегая при этом разжигания подобных волнений в своей собственной стране", – пишет на страницах Politico журналист Леонид Рагозин.

"Как и ожидалось, было изрядное злорадство", – пишет автор, ссылаясь на пост Константина Косачева в Facebook о том, что "американская демократия захромала на обе ноги". (...)

"Также проводились сравнения с революцией 2014 года в Украине, которая свергла президента Виктора Януковича и побудила Путина аннексировать Крым. (...) Целевая аудитория этого образа мышления, конечно же, внутренняя. Цель состоит в том, чтобы разоблачить очевидную двуличность американского политического истеблишмента, поддерживавшего революцию Евромайдана в 2014 году, закрывая глаза на крайне правых радикалов, которые сыграли свою роль, но заклеймившего фанатов Трампа, которые пытались опровергнуть результаты президентских выборов в США, как "преступников и террористов", – говорится в статье.

"Этот продвигаемый кремлевской пропагандой эквивалент между неудавшимся восстанием сторонников Трампа и украинской революцией ложна – это попытка разыграть нарратив Евромайдана как поддерживаемый США фашистский переворот, который оправдал вмешательство России, – считает автор. – И все же, если Кремль и получает некоторое удовольствие от несчастий Америки, сцены жестокого хаоса в Вашингтоне также являются и его худшим кошмаром".

"Путин известен своей паранойей в отношении "цветных революций", подобных той, которая охватила Украину. Это главный двигатель его внешней и внутренней политики. В Вашингтоне он увидит доказательства того, что радикальные, крайние правые сторонники партии – или политического лидера – могут нанести удар самостоятельно и вызвать хаос и беспорядки", – говорится в статье.

"В течение двух последних десятилетий Путин обихаживал ультранационалистические группы и мыслителей и включил в свою платформу аспекты современной ультраправой идеологии, включая риторику о "традиционных христианских ценностях" и анти-ЛГБТ-позицию, чтобы заручиться их поддержкой. Но эта поддержка всегда была незначительной. Большое количество известных ультраправых фигур присоединились к антиправительственным протестам на Болотной площади в 2011 и 2012 годах. Революция в Украине подтвердила опасения Путина: там он увидел, что ультраправые могут сформировать высокоэффективные ополчения, способные склонить чашу весов во времена волатильности и беспорядков. Последовали масштабные репрессии, и видные российские ультраправые фигуры были арестованы или вынуждены бежать в Украину, где они присоединились к националистическим добровольческим отрядам, таким как батальон "Азов", – пишет Рагозин. – Даже к тем, кто поддерживал Путина, присоединившись к поддерживаемым Россией силам на Донбассе, относились с подозрением, зная, что альянс между Кремлем и ультраправыми зависит от множества условий и никоим образом не является нерушимым. (...)"

"Реагируя на события в Вашингтоне на прошлой неделе, правый мыслитель Дмитрий Ольшанский – еще один стойкий сторонник путинской войны против Украины – написал, что "раскрашенные люди с рогами" в Капитолии по сути защищали ключевые западные ценности от "советского халифата". Кремлевское злорадство, предупредил он является преждевременным, и аналогичные сцены могут также произойти и в России. (...) В конечном итоге, США не одиноки в противостоянии всплеску ультраправого экстремизма, который процветает на политических потрясениях и мечтает о вооруженном конфликте. Как и Трамп, Путин пытался использовать их гнев в своих интересах. И, как и Трамп, он едва ли контролирует угрозу, которую помог развязать", – заключает автор публикации.