Он пробыл в горячей точке всего один день.

Утром получил боевое задание, днем вытащил с поля боя труп товарища, вечером был ранен и отправился в госпиталь. Доброволец, шахтер из Луганска, рядовой Национальной гвардии Александр Гановченко рассказал Gordonua.com кто и зачем на самом деле воюет с украинской армией.

Военно-медицинский клинический центр Северного региона. Проще – Харьковский военный госпиталь. С начала антитеррористической операции в Донбассе сюда поступило 38 раненых бойцов. В основном с огнестрельными ранениями рук и ног. Тяжелых сюда не везут, оперируют в Изюме.

Офицеры и рядовые, добровольцы Национальной гвардии и бойцы спецподразделений. Общаться с журналистами не хотят. Одни говорят: мол, родные не в курсе, что ранен. Другие уверяют, «светиться» им по уставу не положено.

45-летний Александр Гановченко единственный пациент в отделении, который не скрывает ни фамилии, ни лица.

Сквозное ранение пальца руки. Задета кость. «Болит, распухает, но лечится», – шутит Гановченко.  Это произошло в Славянске несколько дней назад.

– Мы разбирали баррикаду для прохода техники. Такая у нас была боевая задача. Я одной рукой держал автомат, а другой откидывал покрышки. Видите, до сих пор не могу руки отмыть. И вдруг бабах! Я не понял сначала, что произошло. Подумал, затворная рама по руке ударила или зацепился за гвоздь…

Александр Гановченко никогда не был военным. Жил в Луганске, работал в шахте. Машинист горно-выемочных машин 6-го разряда. Правда, в последнее время занимался бизнесом – владел СТО. О себе говорит: «Я отличный механик и шикарный сварщик». Несколько месяцев он провел в Киеве, на Майдане.

– Как зачем? Затем, что невозможно же было при этом воровском режиме жить. Работать. Вы у любого бизнесмена спросите, зачем он там стоял? Чтобы с него перестали взятки требовать и отжимать заработанное.

Майдан Гановченко вспоминает с теплом. В прямом и переносном смысле.

– На Грушевского я в боях не участвовал. Ну, в силу возраста. Мне ребята говорят: «Ты давай тут сиди в палатке, печку топи». Я был дежурным по палатке. Мое дело было – тепло хранить.

Наступило тепло естественное. А в некоторых регионах Украины даже «жара». В связи с чем, бывший «дежурный по палатке» отправился добровольцем в армию.

Вертикаль воровской власти: депутаты, милиция, криминал

– Что я видел на этой войне? Я видел бабку, застреленную в затылок, у которой сережки вырваны из ушей.

Видел, как останавливают грузовик с продуктами, выворачивают его, грабят. Среди бела дня в Славянске. Кто это делает? Обыкновенные бандиты. Какие они к черту сепаратисты? Им та Россия нахрен не нужна.

Чтобы понять, кто воюет на Донбассе, надо жить на Донбассе. Надо иметь представление о том, что такое Луганск, Славянск и так далее. Я вам поясню.

С 90-х годов в Луганской области формировалась идеология воровской власти. Вертикаль такая: местные депутаты, милиция и криминал. А криминал там – каждый второй. Зайдите в любую тюрьму. Кто сидит? Луганская, Донецкая области. За что сидит? Да хоть за тазик алюминиевый. Он вышел, он уже криминальный элемент. Чем он дальше будет заниматься? Конечно «бизнесом» в кавычках. И условия простые: хочешь наркотой торговать – торгуй, хочешь оружием – пожалуйста. Главное – ментам и чиновникам отстегивай долю.

Это раз. Второе: уголь. Незаконная добыча и торговля. Уголь-антрацит, слышали про такое? Высшее качество, залегание с выходом на поверхность. Копай – не хочу. Свободная контрабанда. ЗИЛами в Ростовскую область возили. Поставки налажены, с таможней договорено. У каждого своя доля. Это система, понимаете? Это государство в государстве. И они за это свое «государство» будут бороться. Не за Россию, не за Путина. А за возможность жить так, как они привыкли жить. Вне закона.

Вот эти люди и есть основные боевики и экстремисты. Это лично мое мнение.

Кроме того, у россиян там свои интересы. Связанные с тем же криминальным бизнесом. Наркотики, оружие, проститутки. Там тоже свои каналы, трафики. Откуда в Славянске чеченские боевики? Все по тем же причинам. Они там защищают свои интересы. И от кормушки так просто не откажутся.

А Путин… Путин свой Крым получил. И строит там газопровод. Трубу эту он будет защищать, а Донбасс ему не нужен. Я так считаю.

Есть специальные люди – так называемый живой щит

– Теперь смотрите, есть еще одна категория людей. Не те, которые в нас стреляют, а те которые не дают нам отстреливаться. Поясняю:

Вот Славянск. Лежат покрышки – типа баррикада. За покрышками стоят люди – типа мирные жители. За ними – боевики. Мы пытаемся разобрать эти баррикады, люди нас не подпускают. Кричат, ругаются, мешают. Бросаем туда слезоточивый газ, чтобы они отошли. Ну не стрелять же по теткам?! Оттуда, из-за спин «мирных жителей», в ответ летят «коктейли Молотова». Мы в таком случае имеем право на ответный огонь. Но я, например, не могу выстрелить в человека, я смог только под ноги…

Эти люди, если присмотреться, их можно и в других городах увидеть. Это специальные люди. Так называемый живой щит.

Но большинство – это реальные мирные жители. Они ужасно устали и запутались. Кто свои? Кто чужие? Ну, скажем, многие сомневались в легитимности новой власти. Я в последнее время замечаю, что потихоньку люди начинают понимать – мы приехали защищать их. От грабежей, от криминала.

Вот, говорят: мол, что там церемониться с этими экстремистами?! А я считаю правильным, что войска не взрывают здания. Не работают на уничтожение. Ну, что прикажите из-за одного боевика накрыть целый двор? А если там человек в офисе сидит? Люди работают, между прочим. Да, нас, возможно, ранят и даже убивают. Но, мы – солдаты. И люди гражданские должны чувствовать защищенность рядом.

Настроения разные у населения. Кто-то бандеровцев боится, запуган пропагандой. Кто-то мечтает получить российский паспорт, чтобы свободно передвигаться через границу. Но, войны при этом не хочет никто.

Я вот звонил вчера однокласснице. Полтора часа объяснял ей ситуацию. Она талдычит одно и то же: «Зачем вы с оружием пришли?»  Это же, говорит, – гражданская война.

Я ей говорю: «Стоп, Инна! Их автоматы – это тюрьма. А у меня автомат в руках абсолютно легально. Чувствуешь разницу?»

У нас, у каждого документы проверили, медосмотр мы прошли, подготовку прошли, оружие и боеприпасы выданы официально. А там? Где они взяли оружие, кто их психику проверял? И это не бутылочки с зажигательной смесью, это настоящие гранатометы.

Надо говорить об этом. Люди не понимают многого. Не анализируют.

Вместо послесловия

Александр Гановченко планирует выписаться из больницы в день «референдума» на Донбассе, 11-го мая.

– Я должен видеть, что там в реальности происходит. Туда разве пустят журналистов? Нет, не думаю. Ну, или пустят тех, кто покажет «правильную» картинку. Я не против того, что «люди должны сами решать». Но, я тоже эти самые «люди». У меня, между прочим, луганская прописка. И где мой бюллетень? Где приглашение на «референдум»? Поеду искать.