Механизмы войны России с более слабыми соседями перестали работать.

Владимир Владимирович Путин, «царь всея Руси», не намерен сдаваться. Наоборот, он с оптимизмом смотрит в будущее и улыбается западному миру, а в первую очередь - своим гражданам, делая хорошую мину при плохой игре.

Все, что мне нужно делать — это улыбаться, чтобы показать, что не так страшен черт, как его малюют, иронизировал Путин. И дал российское гражданство бывшему президенту Украины Виктору Януковичу, его премьеру и генпрокурору.

Эти товарищи, судя по всему, отказались бороться за возвращение к власти, которое они планировали и о котором боевито заявляли. Но дела у улыбающейся России обстоят все хуже, что видно в этой путинской улыбке — улыбке сквозь скрываемые слезы.

Все потому, что перестали работать испытанные еще во времена Петра Первого механизмы психологической войны с менее многочисленными и более слабыми народами; войны, готовившей Петербург, а потом и Москву к военной агрессии.

На территории Западной Беларуси и Западной Украины после входа туда Красной Армии в 1939 году советские солдаты психологически обрабатывали детей. «Бог, дай пирог! — говорил солдат ребенку. — Ну и что, дал он тебе? А теперь скажи: «Совет, дай конфет», — и красноармеец вытаскивал из кармана горсть сладостей. Этот метод уже не работает. У России не только нет в кармане конфет, ей самой приходится от них отказываться. И это конфеты с ненавистного Запада.

Самая главная проблема Путина, а, точнее, самое его большое несчастье — распад СССР, повлекший за собой открытость этого территориального колосса Западу. Если бы холодная война до сих пор продолжалась, российский гражданин не тосковал бы по «мусорной еде» из McDonald’s и кока-коле, он выращивал бы собственных кур и собственные яблоки, радуясь, что еще жив.

У него не было бы доступа к сети международной электронной коммуникации или к мобильным телефонам. А по российским дорогам не мчались бы «Мерседесы», «Ауди» и «Вольво». Этой роскошью пользовались бы только члены правящей элиты и сотрудники КГБ. Впрочем, как обычно. Россия оставалась бы военной державой, чья сила базируется на обладании ядерным оружием, которое она не могла бы применить, так как это равнялось бы самоубийству.

Этому пришел конец, и единственное, на что способны сейчас кремлевские владыки, — присваивать части территорий соседних стран, «защищая» живущее там русское меньшинство. В стиле XIX века, как отметил президент Болгарии Росен Плевнелиев.

Происходящее на востоке Украины показывает бессилие Кремля относительно перемен XXI века, происходящих не только в головах жителей западного мира, но и русского меньшинства, а также элит стран, которые оторвались от Советского Союза и ведут собственную внешнюю политику, как, например, Казахстан. Говоря откровенно, если спросить такого русского из меньшинств, что он предпочитает — жить в Риге или Таллине или отправиться в Сибирь воевать с вечной мерзлотой, что бы он выбрал?

Российский президент беспокоится о нас, о состоянии мировой экономики, которая может пострадать из-за введенных против России санкций. Он говорит, что они вредят всей мировой экономике, подрывают доверие к международным финансовым институтам и валютам, освобождают нишу на перспективном российском рынке для конкурентов.

Мировая экономика справится без российских рынков, как она справлялась без них в течение веков. А российская без мировых — уже нет. Меня позабавило недавнее сообщение, что Россия сравнялась с США по количеству носителей ядерных вооружений. Ну и что? Это все равно, что сравнивать количество тракторов в Астрахани с количеством беспилотников в Америке.

Россия рушится, доллар стоит уже 40 рублей, а иностранные производители нефти снизили цену за баррель до 92 долларов. В том числе за баррель российской нефти. Украинская компания «Нафтогаз» заключила договор с норвежским энергетическим концерном Statoil на поставки газа. Газовый шантаж становится все менее эффективным, в особенности при том, что Газпром с трудом справляется с добычей сырья и уменьшает поставки.

Многие эксперты предостерегают, что Россия может развязать Третью мировую войну. Стоит задуматься: а чем она ее развяжет? Те же самые эксперты отмечают, что со своей военной техникой и истощенной армией она не способна вести конвенциональные военные операции в широком масштабе, а как максимум - в локальном: то есть, устроить марш от Ленино до Берлина?

Запад с обороной справится. В отличие от Третьей Польской республики, которая окопается в собственной лачуге со своими детьми, как обещала Эва Копач (Ewa Kopacz), и будет ждать. Чего? Но это уже другая история.

Кристина Гжибовска